Около 1750 года ужас охватил горы и долины близ Фейра-де-Кассанже, во внутренних районах Анголы. Люди там не носили никакой одежды и питались человеческой плотью и живыми насекомыми. Трупы выбрасывали на дороги и пожирали голодные люди, проезжавшие по ним.
Великая агония
За два предыдущих столетия периметр рабства продвинулся вглубь страны примерно на 800 километров и опустошило внутренние районы Африки. Набеги начались в ближайших к побережью районах между 1520 и 1570 годами и быстро продвигались по мере роста спроса на невольников по ту сторону океана. В середине XIX века работорговля уже достигла сердца континента, почти в 2000 километрах от побережья и на полпути между Луандой, в Атлантике, и островом Мозамбик, в Индийском океане, откуда с не меньшей силой пошла другая волна опустошения.
Граница захвата, похищения, покупки и продажи рабов проникла в самое сердце континента, но в районах первопроходцев, которые поставляли невольников, не было покоя. Напротив, к 1830 году около 80% всех рабов по-прежнему происходили из прибрежных районов Анголы.
Вслед за великой волной рабов пришли смерть и разорения. В XVIII веке в огромном регионе площадью около 2,5 миллионов квадратных километров, где сейчас расположены Ангола и два Конго (Республика Конго и Демократическая Республика Конго), царили война и страх.
Ян Вансина, бельгийский историк и антрополог, воспроизвел интересное описание прибытия португальцев в Анголу, войны против Анголы из Килуанже (титул местного короля или суверена) и начала работорговли. Повествование является частью устной традиции народа пенде, который в XVI веке жил вблизи побережья и под давлением работорговли переселился в глубь континента.
В этой истории говорится о крылатых кораблях – в глазах африканцев паруса португальских кораблей напоминали крылья: «Однажды белые люди прибыли на кораблях с крыльями, которые блестели на солнце, как ножи. Они вели тяжелые бои с ангольцем и поливали его огнем. Они захватили его соляные плантации, и ангольцы бежали вглубь страны. Некоторые из его самых храбрых подданных остались жить у моря, а когда пришли белые люди, они обменяли яйца и кур на ткани и бусы. Белые люди вернулись еще раз. Они привезли нам кукурузу и маниоку, ножи и мотыги, арахис и табак. С тех пор и по сей день белые люди не принесли нам ничего, кроме войн и несчастий».
Джозеф Миллер делает пугающие расчеты относительно смертности в атлантической работорговле. По-прежнему в Африке от 40 до 45% порабощенных негров умирали на пути между районами захвата и побережьем. Из оставшихся от 10% до 15% погибли в течение месяца. В Бенгуэле, одном из главных портов Анголы для рабов, до конца XVIII века торговцы просто избавлялись от трупов, выбрасывая их на пляжи и в реки.
Многие из них попадали в открытые городские канализации. Из числа выживших, поднявшихся на борт невольничьих кораблей, еще 10% в среднем погибали во время переправы через океан. На следующем этапе, высаживаясь в Америке, еще 5% погибали в процессе продажи и транспортировки на рабочие места, часто расположенные в шахтах или на фермах в отдаленных внутренних районах, что требовало долгих переходов по опасным и коварным тропам.
Наконец, еще 15% умирали в течение первых трех лет плена в странах Нового Света. По оценкам Миллера, из каждой группы в 100 рабов, захваченных в глубине Африки, только 40 выживут в конце долгого пути между местами захвата и конечным пунктом назначения. Около 60% от общего числа погибнут в пути.
Если перевести в абсолютные цифры, то за более чем 350 лет от 23 до 24 миллионов человек были оторваны от своих семей и общин по всему африканскому континенту и брошены под колеса работорговли. Почти половина, от 11 до 12 миллионов человек, умерла бы еще до того, как они покинули Африку. Сегодня с относительной достоверностью подсчитано, что примерно 12,5 миллионов невольников были отправлены в трюмы кораблей, но только 10,7 миллионов достигли портов на американском континенте.
На тему работорговли написаны сотни книг, но ни одна из них никогда не сможет передать страдания миллионов пленников, захваченных в Африке, насильно погруженных на корабль, проданных на аукционе в качестве товара во враждебной им стране, где они будут работать до конца своих дней под кнутом.
Одна деталь может помочь сегодняшним читателям составить отдаленное представление о масштабах этой трагедии: она касается поведения акул, которые следовали по маршрутам невольничьих кораблей. Более трех с половиной веков Атлантика была великим кладбищем рабов.
Именно в море, во время переправы, цифры смертности были наиболее очевидны: поскольку рабы представляли собой «инвестиции», каждая смерть должна была регистрироваться капитанами кораблей в Книгах мертвых.
Если с начала и до конца работорговли во время переправы погибло не менее 1,8 миллиона невольников, это означает, что регулярно в течение 350 лет ежедневно за борт выбрасывалось в среднем 14 трупов. По этой причине корабли работорговцев назывались «плавучие гробницы».
Некоторые примеры помогают дать более точное представление об этих числах. В 1805 году бриг под командованием капитана Феликса да Коста Рибейру покинул регион Биафра с 340 рабами, 230 из которых умерли за 40 дней перехода до Сальвадора. А значит, только это судно выбрасывало за борт от пяти до шести трупов в день.
Аналогичен и показатель судна «Протектор», на котором за 50 дней плавания между Луандой и Рио-де-Жанейро умер 151 человек.
В случае с бригом «Флор да Баия», который потерял 192 из 557 пленников, доставленных из Мозамбика в Сальвадор (около 70 дней плавания), среднее количество тел, выброшенных за борт, должно было составлять почти три в день.
Люди умирали от таких болезней, как дизентерия, желтая лихорадка, оспа и цинга. Они умирали и от самоубийств – рабы, охваченные отчаянием, пользовались беспечностью команды, взбирались на поручни кораблей и бросались в море. По этой причине невольничьи корабли обычно оснащались сетями, натянутыми вокруг верхней палубы, чтобы предотвратить подобные действия.
Они также умирали от банзо – так африканцы называли депрессию, которая была очень распространена среди пленников. Заболевший банзо перестает есть, теряет блеск в глазах и принимает инертную позу, поскольку его жизненные силы иссякают в течение нескольких дней.
По словам многочисленных свидетелей того времени, столь частые смерти и в таком большом количестве заставили этих крупных рыб изменить свои миграционные маршруты, чтобы сопровождать невольничьи корабли в океанском переходе и поджидать тела, которые выбрасывались на волны.
«Акулы начали преследовать корабли с рабами, как только суда достигли побережья Гвинеи, – писал историк Маркус Редикер. – Их наблюдали моряки от Сенегамбии до Конго и Анголы, до Золотого и Невольничьего берегов (современные Гана, Того, Республика Бенин и Нигерия) всякий раз, когда корабли становились на якорь или медленно двигались».
Тело или живой человек, случайно упавший в воду, немедленно разбился бы. Александр Фальконбридж, британский врач, участвовавший в четырех плаваниях рабов в период с 1780 по 1787 год, стал свидетелем нескольких подобных сцен, наблюдая за высадкой невольников на берег у побережья Бонни (современная Нигерия). По его словам, акулы окружали корабли «в невероятном количестве, быстро пожирая чернокожих, которых выбрасывали за борт».
Согласно записям в дневнике капитана Хью Кроу, совершившего десять плаваний по этому маршруту, от побережья Африки за судами следовали стаи акул на тысячи миль через океан. «Они постоянно находятся вокруг корабля, ожидая, когда какое-нибудь тело будет сброшено в воду», – описывает Кроу. Подтверждая его наблюдения, в 1785 году несколько газет в Кингстоне, столице Ямайки, сообщили, что прибытие новых грузов рабов принесло с собой такое количество акул, что «купание в водах местной реки стало чем-то чрезвычайно опасным».
Ужасающие факты возвращают нам осознание тех зверств, которые есть в мировой истории. И, к сожалению, это не просто страшные сказки, а прошлое, которому нельзя позволить стать настоящим.
Комментариев нет:
Отправить комментарий